| 
   
Текст ЦГАЛИ 
Расшифровка фонограммы в исп. А. Северного 
Текст из сб. "Песни дворов и улиц" 
Текст из сб. "Песни узников" 
Текст из сб. "Песни неволи" 
Текст из кн.: В. Фрид "58 1/2: записки лагерного придурка" 
 
К исходной странице | К главной странице 
 
Луной озарены зеркальные воды, 
Где, детка, сидели с тобою вдвоем. 
Так тихо и нежно забилось сердечко, 
Не мог я сказать ни о чем. 
Поверь, дорогая, что я ведь не сокол, 
Чтоб вечно на воле летать, 
Чтоб вечно тобой любоваться, родная, 
Любить и к груди прижимать. 
Гуляй, моя детка, пока я на воле, 
Пока я на воле - я твой. 
А может случится, я буду в неволе - 
Тобой завладеет другой. 
И, может, умру за решеткой тюремной, 
За крепким тюремным замком. 
Меня похоронят на ближнем кладбище, 
И ты не узнаешь о том. 
Но если поправлюсь и выйду на волю, 
И будет в груди веселей, 
Мы встретимся снова в той самой аллее, 
Где - помнишь? - Нам пел соловей... 
ЦГАЛИ, ф. 483, оп. 1, ед. хр. 509. Записано Э. Ф. Гофман в 1930-31 гг.  
Луной озарились хрустальные воды, 
Где, детка, сидели мы вдвоем. 
Так нежно, так сладко забилось мое сердце, 
Ушла ты, не сказала ни о чем. 
 Люби меня, детка, покуда я на воле, 
Покуда я на воле - я твой. 
Судьба нас разлучит, я буду жить в неволе - 
Тобою завладеет кореш мой. 
Я вор и бандит из преступного мира, 
Меня ведь очень трудно полюбить, 
Не лучше ль расканаться нам по своим хавирам, 
Друг друга навеки позабыть? 
Ты будешь богата и, может быть, счастлива... 
Я ж нищий, бродяга и вор. 
В шикарной карете тогда проедешь мимо 
И ты не заметишь мой взор. 
Я буду лежать на тюремной кровати, 
Я буду лежать и умирать, 
А ты не придешь, моя милая детка, 
Меня обнимать, целовать. 
 Расшифровка фонограммы в исп. А. Северного (1976 г.)  
Луна озарила зеркальные воды, 
Где с милой гуляли вдвоем, 
Так тяжко и нежно забилось мое сердце - 
Ушла, не сказала ничего. 
Люби меня, детка, пока я на воле, 
Пока я на воле, буду твой. 
Тюрьма нас разлучит  - я буду в неволе, 
Тобой завладеет кореш мой. 
Я срок получу, меня вышлют надолго, 
Надолго, быть может, навсегда. 
Ты будешь жить счастливо, а, может, богато, 
А я, молодец, никогда. 
Я пилку достану, с товарищем верным 
В тюрьме я решетку распилю. 
Пускай луна светит отраженным светом - 
Меня не поймать, я уйду. 
Но если заметит тюремная стража, 
Тогда я, мальчишка, пропал: 
Тревога! И выстрел! И вниз головою 
Сорвался с баркаса и упал. 
Ко мне подбежит сам тюремный начальник 
И спросит: зачем я бежал. 
А кровь так польется горячей струею, 
Наверно, мальчишка, я пропал. 
Я буду лежать в той больнице тюремной, 
А, может, я буду умирать. 
Но ты не придешь ко мне, милая детка, 
Не будешь слез горьких проливать. 
"Песни дворов и улиц", кн. 2, СПб.: "Пенаты", 1996 г., с. 151.  
Люби меня, девчонка, пока я на воле, 
Пока я на воле, я твой. 
Судьба нас разлучит, я буду жить в неволе, 
Тобой завладеет другой. 
Я - вор, я - бандит, я - преступник сего мира, 
Я - вор, вора трудно любить. 
Возьму-ка я пилу и с товарищем верным 
Решеточку в тюрьме я распилю. 
А если заметит конвой за стеною, 
Тогда я, мальчишечка, пропал. 
Вот выстрел раздался, я вниз головою 
С тюремной ограды упал. 
И кровь полилась беспрерывною струею 
Из раны моей головы. 
Лежу в лазарете на койке железной, 
Сестрица, подай мне воды. 
Подай мне чернила, листочек бумаги, 
Родным я письмо напишу. 
Родные прочитают, про сына прочитают, 
Что сын в лазарете лежит. 
"Песни узников", Красноярск, "Офсет", 1995 г., с. 74. Записано со слов Н. Е. Астаповой, г. Красноярск, апрель 1992 г.  
Луна озарила зеркальные воды, 
Где с милой гуляли вдвоем, 
Так тяжко и нежно забилось мое сердце - 
Ушла, не сказала ничего. 
Люби меня, детка, пока я на воле, 
Пока я на воле, буду твой. 
Тюрьма нас разлучит - я буду в неволе, 
Тобой завладеет кореш мой. 
Я срок получу, меня вышлют надолго, 
Надолго, быть может, навсегда. 
Ты будешь жить счастливо, а может, богато, 
А я, молодец, никогда. 
Я пилку достану, с товарищем верным 
В тюрьме я решетку распилю. 
Пускай луна светит отраженным светом - 
Меня не поймать, я уйду. 
Но если заметит тюремная стража, 
Тогда я, мальчишка, пропал: 
Тревога! И выстрел! И вниз головою 
Сорвался с баркаса и упал. 
 Ко мне подбежит сам тюремный начальник 
И спросит: зачем я бежал. 
А кровь так польется горячей струею. 
Наверно, мальчишка, я пропал. 
Я буду лежать в той больнице тюремной, 
А может, я буду умирать. 
Но ты не приедешь ко мне, милая детка, 
Не будешь слез горьких проливать. 
"Песни неволи", М. -Мн., 1996 г., с. 137.  
Луна озарила зеркальные воды, 
Где, деточка, гуляли мы вдвоем. 
Так тихо и нежно забилось мое сердце - 
Ушла, не спросила ни о чем. 
Я вор, я злодей, сын преступного мира, 
Я вор, меня трудно любить. 
Не лучше ль нам, детка, с тобою расстаться, 
Друг друга навек позабыть? 
Пойми, моя детка, что я ведь не сокол, 
Чтоб вечно по воле летать, 
Чтоб вечно тебя, моя милая детка, 
Ласкать и к груди прижимать. 
Гуляй, моя детка, пока я на свободе, 
Пока я на воле - я твой. 
Тюрьма нас разлучит, я буду жить в неволе, 
Тобой завладеет другой. 
Я срок получу и уеду далёко, 
Далёко - быть может, навсегда. 
Ты будешь жить богато, а может, и счастливо, 
А я уж нигде и никогда. 
Я пилку возьму и с товарищем верным 
Решетку в окошке пропилю, 
Пусть светит луна своим продажным светом - 
К тебе я, моя детка, убегу. 
Но если заметит тюремная стража - 
Тогда я, мальчишечка, пропал: 
Тревога и выстрел, и вниз головою 
Сорвался с карниза и упал. 
И кровь побежит непрерывной струею 
Из ран в голове и на груди. 
Начальство придет и склонится надо мною - 
О, как ненавистны мне они! 
В больнице у Газа, на койке больничной 
Я буду один умирать, 
И ты не придешь с своей лаской привычной, 
Не станешь меня целовать... 
В. Фрид "58 1/2: записки лагерного придурка", М.: Дом Русанова, 1996 г., с. 251.  
 
К исходной странице | К главной странице
  
 |