Записано неизвестным фольклористом
Расшифровка фонограммы в исп. Э. Кролле
Расшифровка фонограммы в исп. Ю. Барабаша
Расшифровка фонограммы в исп. неизвестного (1)
Расшифровка фонограммы в исп. неизвестного (2)

* * *

Здравствуй, мама дорогая, неужели
Не узнала ты родимого сынка?
В юности меня ты провожала, дорогая мама,
А теперь встречаешь старика.

"Где ж, ты, сокол ясный мой, скитался?
Где ж, ты сокол ясный, пропадал?
Отчего домой не возвращался?
Жив был - почему же не писал?

Может быть, ты был зарыт землею
За Печорой, быстрою рекой?
И с тех пор болит мое сердечко,
Обливаюсь жгучей я слезой..."

Не был, мама, я зарыт землею,
А со смертью долго рядом жил.
В рудниках, на шахтах, дорогая мама,
Очень много горя пережил.

Лагерь наш, мамаша, был построен
За Печорой, быстрою рекой,
Думал о свободе, дорогая мама,
Обливаясь жгучею слезой.

Снова эти пыльные вагоны,
Снова стук колес, неровный бой,
Снова опустевшие перроны
И собак конвойных злобный вой.

Вот теперь срок отбыл и вернулся...
Видишь пред собою ты сынка.
В юности меня ты провожала, дорогая мама,
А теперь встречаешь старика.

* * *

Здравствуй, мама! Разве не узнала
Своего любимого сынка?
Юношей меня ты провожала,
А теперь встречаешь старика.

"Мне писали, ты зарыт землею
За Печорой, быстрою рекой.
И с тех пор болит мое сердечко,
Обливаясь грустью и тоской".

Не был, мама, я зарыт землею.
Я со смертью, мама, дружно жил.
За Печорой, быстрою рекою,
Много мук и горя пережил,

Часто смерть ходила за плечами,
Часто-часто голод донимал,
Летом мучила жара с дождями,
А зимой морозец пробирал.

Так, принимай, родная, успокойся! -
Ты не ждала сына увидать.
И старушка громко зарыдала,
Принимаясь сына целовать.

Так наливай, мамаша, больше водки!
Боль в груди я водкою залью,
Позабуду тяжкие невзгоды
И для сердца что-нибудь спою.

* * *

Не под звон гитары семиструнной,
А под звон дубаческих ключей
Выпилю решетку и на волю -
Повидаться с матерью своей.

Неужели мама не узнает
Своего родимого сынка?
В юности меня ты провожала,
А придется встретить старика.

Никакой землей зарыт я не был,
Просто с той землею я дружил.
Лагерные муки и конвои...
Много, мама, горя пережил.

Лагерь наш поднимут по тревоге,
На ноги наденут кандалы,
И пойдут ребята по дорогам
Нашей необъятной стороны.

Так налей же, мама, горькой водки,
Водкой я печаль свою залью.
Лагерные муки позабуду
И про эту песню - что пою.

* * *

Здравствуй, мама! Разве не узнала
Своего любимого сынка?
Юношей меня ты провожала,
А теперь встречаешь старика.

Ты, наверно, мама, не мечтала
Своего сыночка увидать?
И старушка горько зарыдала,
Обнимая, стала целовать.

"Где так долго, сокол, так скитался?
Где так долго, сокол, ты летал?
Почему домой не возвращался?
Был живой и писем не писал?

Мне сказали: ты зарыт землею
За Печорой, быстрою рекой.
И с тех пор болит мое сердечко,
Обливаясь грустью и тоской".

Не был, мама, я зарыт землею.
Я со смертью, мама, дружно жил.
За Печорой, быстрою рекою,
Много дум и горя пережил.

Там летели годы молодые,
Там, где пел веселый соловей...
Волосы на мне уже седые.
Ах, как жалко юности своей!

Часто смерть ходила за плечами,
Часто-часто голод донимал,
Летом мучила жара с дождями,
А зимой морозец пробирал.

Так налей же, мама, больше водки,
Горькой водкой душу я залью.
Позабуду лагерные муки
И тебе я радость подарю.

* * *

Так здравствуй, мать! Неужто не узнала
Своего любимого сынка?
Юношей меня ты провожала,
А теперь встречаешь старика.

"Так здравствуй, сын, хороший и желанный!
Где ты, сокол, долго так летал?
Был живой, домой не возвращался,
Но почему же ты мне писем не писал?

А мне сказали, что ты зарыт землею
Там за Печорою, за русскою рекой?
И всю жизнь болела я душою
И обливалась материнскою слезой..."

Так не был я тогда зарыт землею,
А я со смертью дружно, мама, жил.
Там за Печорою, за русскою рекою
Я много горя, мама, пережил.

А эти годы промчались молодые,
Как будто спел на ветке соловей.
И стали волосы на мне совсем седые.
Ох, как мне жаль, мамаша, юности моей!

Так налей же, мама, горькой водки,
Водкой я печаль свою залью.
Лагерные муки позабуду
И про эту песню - что пою.