Р. Фукс От Паниной до Утесова


	▪ СТАТЬИ И РАССКАЗЫ ––––––– ▪ ЧТО ПИСАЛИ В ПРЕССЕ –––––– ▪ ПЕСНИ И СТИХИ

ОТ ПАНИНОЙ ДО УТЕСОВА

Записки коллекционера магнитиздата

После того, как Прибалтика была оккупирована Советами, центр русской зарубежной музыки переместился из Риги в Париж. Собственно, Париж и был всегда таким центром, но – цыганским. В 20-е годы очень много русских цыган-артистов откочевали, кто совместно со своим табором, а кто и иными извилистыми эмигрантскими дорогами, в сторону Парижа, и постепенно там образовалась значительная колония русских цыган.

Звездой первой величины среди этих цыганских артистов была дочь знаменитой Вари Паниной, которой к тому времени уже не было в живых – Паня Панина. Очень скоро она стала популярной не только во Франции, но и во всем мире. Вслед за славой и популярностью пришло богатство. Паня Панина была не только удивительно одаренной певицей, но и очень щедрым и благородным человеком. Огромные гонорары, которые она получала за свои выступления, Панина без долгих раздумий раздавала своим менее удачливым и не столь популярным друзьям. К ней приходили за помощью и просто бедные цыгане, и никто не уходил неудовлетворенным. Паня Панина совершенно не щадила себя, разъезжая с гастролями по всему миру.

Ушла она из жизни совсем молодой и осталась в памяти и всех любителей цыганского искусства некоронованной королевой цыган, на похороны которой съехалось множество людей со всего мира. Некоторые цыганские таборы приехали даже из Америки. В день похорон парижане стали свидетелями огромной цыганской процессии, состоящей из целых таборов и толп цыган со всего мира, которые с пением медленно провожали гроб своей покровительницы до одного из парижских кладбищ.

После смерти Пани Паниной некоторую известность получила цыганская семья, во главе которой стоял Иван Дмитриевич. У него было несколько детей, самые талантливые из которых – дочь Валя и сын Алеша Дмитриевич – прекрасно танцевали и пели, великолепно аккомпанируя себе на семиструнных гитарах. К их ансамблю вскоре присоединились бежавшие из Владивостока через Японию Юрий и Вера Бриннер, дети шведского торговца, женившегося на русской жительнице Владивостока, 17-летний Юрий Бриннер, будущая американская кинозвезда Юл Бриннер – обладал низким басовитым голосом, неплохо играл на гитаре. Его сестра Вера пела хорошим контральто и по приезде в Соединенные Штаты записала несколько русско-цыганских пластинок, позже собранных на долгоиграющую пластинку-гигант.

Юл Бриннер и Алеша Дмитриевич стали большими друзьями. В те годы они составили дуэт, в репертуар которого входили не только цыганские, но и блатные песни. Молодой Юл знал их множество и обучил им своего друга. Это они первыми ознакомили парижан с такими "шедеврами", как "Мама, я жулика люблю", "Гоп со смыком", "Шарабан мой – американка" и другими. К сожалению, никто их тогда на пластинки не записывал. Запись этого дуэта произошла много позже, почти через 40 лет, после их новой встречи в Париже. Вспомнив старину, артисты расчувствовались, и почти экспромтом напели несколько песен из своего старого репертуара, аккомпанируя себе на гитарах. Так их и записали. Пластинка, где низкий бас Юла Бриннера и тенорок Алеши Дмитриевича великолепно дополняют друг друга, имела большой успех. Позже ее перепечатала американская фирма "Вангард", почему-то выбросив одну из лучших вещей.

После выпуска и успеха этой пластинки Алеша вместе со своей сестрой Валей напели новую пластинку, где с одной стороны были только блатные песни в Алешином исполнении, а с другой – цыганские песни Вали. Несмотря на довольно преклонный возраст, Алеша исполнил свои блатные песни с таким темпераментом, с таким молодым задором и удалью, что эта пластинка стала парижским бестселлером, несмотря на то, что французы не понимали в ней ни слова. Через два года Алеша напел еще один диск, опять-таки блатного содержания. Из известных песен там особенно выделялась "Как-то по проспекту", текст которой Куприн цитировал еще своей знаменитой "Яме".

Кроме Алеши, многие русские и цыганские певцы Парижа не гнушались исполнением блатных песен, и это всегда им приносило успех. Владимир Поляков напел "Мы пойдем ко всем чертям на всякий случай"; такие певцы, как Лопато, Сара Горби, Константин Котляров и многие другие в разное время отдали дань этому виду песенного творчества.

Нет необходимости повторять сведения из статьи Р. В. Полчанинова о блатных песнях Л. Утесова (НРСлово от 22 февраля 1976 года). Мне бы хотелось только добавить следующее.

В Союзе после Леонида Утесова нашлось несколько последователей, пытавшихся с большим или меньшим успехом исполнять блатные песни. Сам Утесов, как только появлялась возможность, неуклонно возвращался к этой теме. Так, во время войны он исполнил и записал на пластинку на мотив "Моей красавицы" – песню "Барон фон дер Пшик", песенку, явно написанную в блатном стиле. Кроме того, в тот же период и "Гоп со смыком" был записан им на новую пластинку с текстом, в котором фашистская верхушка представлялась в виде воровской компании.

После смерти Сталина Утесов выпустил, к сожалению, очень маленьким тиражом, оригинальную по содержанию пластинку на 78 оборотов, на обеих сторонах которой был записан как бы допрос Утесова следователем, которого играл тоже Утесов. Этот следователь пытался своими вопросами припереть к стенке певца, заставляя того признаваться, что тот пел блатные песни, играл запретный джаз и пр. В качестве "вещественных доказательств" следователь все время проигрывал отрывки из таких песен Утесова как "С одесского кичмана", "Гоп со смыком", "Лимончики" и др. В конце концов, Утесов признается во всех своих "смертных грехах" перед соц. культурой. Эта пластинка была очень скоро изъята из магазинов, а матрица ее уничтожена. Этим и объясняется ее редкостность.

Много позже, отмечая свое 70-летие, Утесов создал телепередачу, во время которой друзья-музыканты поздравляли его при помощи старого граммофона с огромной трубой, на котором якобы проигрывались его старые пластинки с записью этих самых блатных песен, но для старых заезженных пластинок записи звучали слишком чисто, поэтому специалистам было ясно, что ему пришлось записать эти песни заново, специально для передачи.

Из последователей Утесова по этой линии следует упомянуть в первую очередь Якова Скоморовского, записавшего со своим оркестром "Мою красавицу". Затем народную артистку республики Л. Лебзак,* исполнительницу роли женщины-комиссара в пьесе В. Вишневского "Оптимистическая трагедия", что не помешало, однако, ей в студии звукозаписи напеть большую, но не долгоиграющую пластинку такими "перлами", как "На Болотьяновской открылася пивная", "У дяди Зуя" и "Я, Шура – ребенок нежный". Очевидно, эти три воровские песенки, записанные ею в сопровождении инструментального ансамбля, предполагалось использовать в театральной постановке, но, по "вине звукооператоров", эти записи разошлись по всему Союзу посредством все того же "рентгениздата". Песенка "На Болотьяновской", написанная на мотив известного аргентинского танго "Воздушный поцелуй" была исполнена еще раньше эстрадным артистом Ильей Набатовым специально для "рентгениздата" как и очень популярная тогда "Зануда Манька". За это он был судим и лишен права вы ступать на эстраде.

В заключение хочется рассказать о последней пластинке, которая, хотя и с большой натяжкой, может быть отнесена к разряду блатных, но, тем не менее, была тоже запрещена и изъята из продажи. Это небезызвестная песенка "Мишка, Мишка, где твоя улыбка?" Напета она была в конце 50-х годов ленинградским эстрадным актером-конферансье Нечаевым на маленькую пластинку типа "миньон". Нечаев же являлся и автором этой безыскусной песенки, довольно трогательно повествующей о переживаниях молодой девушки, нечаянно обидевшей милого. Казалось бы, что здесь особенного? Нормальные человеческие чувства и переживания. Но не тут-то было! На пластинку обрушился целый шквал критики. Она была объявлена и пошлой, и бессодержательной, и циничной и т.д. и т.п. Мне лично, как и всем любителям музыки, эта пластинка очень нравилась, песенка, записанная на ней, чем-то трогала и подкупала. Но пластинка была запрещена и мгновенно исчезла с прилавков магазинов. Как оказалось, предприимчивые директора магазинов, почуяв по тону газетных статеек, что пластинку должны вот-вот запретить, попрятали весь ее тираж с тем, чтобы позже погреть на этом руки. Это им с успехом удалось. Через своих подручных спекулянтов все нераспроданные остатки злополучного "Мишки" были с успехом реализованы втридорога и из-под полы...

––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––––

*) – ошибка Р. Фукса: артистку Ленинградского театра драмы имени А. С. Пушкина, исполнительницу роли Комиссара в "Оптимистической трагедии" звали Ольга Лебзак. (примеч. редакции, 2007)