Р. Фукс Подпольные звукозаписи


	▪ СТАТЬИ И РАССКАЗЫ ––––––– ▪ ЧТО ПИСАЛИ В ПРЕССЕ –––––– ▪ ПЕСНИ И СТИХИ

ПОДПОЛЬНЫЕ ЗВУКОЗАПИСИ

Из записок коллекционера магнитиздата

Родился я перед войной, маленьким мальчиком пережил блокаду, учился после войны в школе. Любовь к музыке впитал буквально с молоком матери, а страсть к коллекционированию родилась из стремления узнать об этой музыке как можно больше. Начинал я, как и большинство моих сверстников, с собирания старых довоенных пластинок с записями полузабытых танго, фокстротов, пассадоблей и уанстепов. Я так полюбил эту музыку, что, не жалея времени, часами обходил ларьки сборщиков утильсырья в поисках какой-нибудь старой пластинки, которой еще не было в моей коллекции. Когда что-нибудь находилось, я с радостью платил за каждый не известный мне экземпляр рубль, сэкономленный со школьных завтраков, и бежал домой – слушать. Однажды утильщик предложил мне несколько странных пластинок, которые накануне кто-то сдал ему "на вес", как "вторсырье" для нужд промышленности. На пластинках не было этикеток, их заменяли бумажные кружочки, на которых чернилами от руки было написано: "П. Лещенко. Бедное сердце. Танго" и стояла чернильная прямоугольная надпечатка: "прессовочный цех №7", или: "Вертинский. Чужие города. Танго" – и опять такая же надпечатка. Несмотря на их сильно потертый вид, я купил пластинки и, придя домой, с душевным трепетом поставил их на диск патефона.

У меня были причины для волнения. Дело в том, что я давно уже слыхал об этих певцах, а ноты А. Вертинского даже хранились в нашей семье, но слышать сами песни мне еще не приходилось.

Пластинки были в очень плохом состоянии, но, несмотря на то, что музыка с трудом доносилась сквозь шипение и треск, песни произвели на меня неизгладимое впечатление. Но что это были за пластинки? Откуда они взялись? Где можно было достать еще что-нибудь в этом духе? На все эти вопросы никто не мог дать мне вразумительного ответа. Наконец, один из приятелей-коллекционеров посоветовал мне съездить на барахолку, где, как известно, собирались взрослые коллекционеры. Ленинградская барахолка справедливо считалась крупнейшей в стране.

С трудом я разыскал коллекционеров, державших в руках альбомы и коробки с пластинками. Когда я показал им свое недавнее приобретение, нашлось сразу несколько охотников объяснить мне происхождение этих пластинок. Они их называли как-то странно: "Заики". Почему заики? Мои пластинки хоть и стучали и шумели на все лады, но вовсе не заикались. Мне со снисходительными улыбками, но терпеливо объяснили, что дело вовсе не в качестве пластинки, а в ее происхождении. И я, наконец, узнал, что пластинки эти, оказывается, изготовлялись в Советском Союзе полулегальным способом под присмотром некоего Заикина – отсюда и "заики".

Здесь я не буду подробно останавливаться на этих пластинках, сейчас мне хотелось бы рассказать о другом поразительном явлении подпольной отечественной звукозаписи, с которым я столкнулся во время того же посещения ленинградской барахолки.

Не только у меня были пластинки с записями песен Вертинского и Лещенко. Но стоили они для меня настолько дорого, что о покупке какой-нибудь из них не могло быть и речи. Я уже хотел было уходить, как вдруг какой-то мужчина средних лет отвел меня в сторону и показал, достав из-за пазухи, целую пачку гибких самодельных пластинок, записанных на старых рентгеновских снимках и наклеенных на картонную "подкладку". На каждой из них можно было рассмотреть просвечивающие изображения чьих-то ребер, черепов или берцовых костей. И названия произведений этой поистине пиратской продукции вполне соответствовали ее внешнему виду: "Скелет в шкафу", "Череп в дымоходе", "Танцующий дикарь". По словам мужчины, это были записи модного в то время танца буги-вуги. Я заинтересовался и, поколебавшись, купил одну самоделку. И не прогадал, потому что эта запись мне настолько понравилась, что я и в дальнейшем охотно приобретал подобные пластинки, познакомился ближе с людьми, их производившими, и даже через несколько лет сам начал их делать.

Человека, который продал мне мою первую запись, звали Стас. Сейчас его уже нет в живых, поэтому я могу рассказать о нем некоторые подробности. Родом он был из Польши, окончил в Варшаве Политехнический институт, считался хорошим специалистом в области механической звукозаписи. В Союз попал, бежав от немцев, после войны неоднократно пытался вернуться на родину, но это ему никак не удавалось. На работу Стаса никуда не брали, и он нашел себе такой "музыкальный" заработок.

Его конкурентом был очень талантливый механик и изобретатель Руслан. Он первый начал "художественно" оформлять свои записи, подделывая их под западные гибкие пластинки. Для этого он смывал слой эмульсии с ребер и берцовых костей и, после того, как пленка становилась прозрачной, наклеивал ее на специальную фотографию

Вскоре Руслан начал выпуск подпольной серии настоящих долгоиграющих пластинок. С этой целью он сконструировал и изготовил специальный пресс и провел ряд опытов по изготовлению матриц. Опыты увенчались успехом. Сняв копии и сделав матрицы с семи западных пластинок среднего размера, так называемых "грандов", он начал печатать свои собственные пластинки, используя в качестве сырья советские диски. В частности, Руслан широко использовал для перепечатки альбом с записями речей В. И. Ленина, которые, несмотря на 6росовые цены, совершенно не раскупались. Руслан пришел на помощь торгующим организациям: в массовых количествах он закупал Ленинские альбомы и при помощи своего пресса и матриц превращал их в пластинки Била Хейли, Луи Армстронга, Рея Энтони, Гленна Миллера, Нино Темпо и Петра Лещенко.

Для перепечатки диска Лещенко он использовал очень редкую французскую пластинку, содержавшую десять песен, в том числе особо редко встречающуюся "Стаканчики граненые". Должен сказать, что этот "гранд" Лещенко не встречался мне в оригинале.

Все эти пластинки Руслана, изготовленные в домашних условиях и снабженные скопированными с оригиналов великолепными конвертами и этикетками, почти невозможно было отличить от настоящих английских, французских и американских "рекордс", поэтому они имели большой успех и спрос. Сбывались они на той же барахолке и в магазинах из-под полы и из-под прилавка. Однако агентам ОБХСС, курировавшим крупнейшие магазины на Невском проспекте, показалось подозрительным противоестественное увеличение интереса к речам В. И. Ленина, и они обратили внимание на это работников КГБ. Те же, опасаясь "какой-нибудь провокации", установили наблюдение за лицами, скупающими эти пластинки. Так и был задержан Руслан. При обыске у него дома изъяли пресс, некоторые матрицы и порядочный тираж готовых пластинок. Следствие длилось несколько месяцев и задело многих коллекционеров, в том числе и меня. Как обычно, на подобных процессах оглашают результаты технических экспертиз. И хотя в данном случае экспертиза, установившая, что руслановские пластинки не уступают фирменным ...

... <далее – утраченный фрагмент>...