|
|
▪ СТАТЬИ И РАССКАЗЫ ––––––– ▪ ЧТО ПИСАЛИ В ПРЕССЕ –––––– ▪ ПЕСНИ И СТИХИ
|
|
|
НАСТОЯЩИЙ РОК-Н-РОЛЛ
Советская культура всегда подразделялась на
две ветви. Первая ветвь: культура официальная, явление, служившее государству,
поставившему себе задачу построение социализма (опять же, в понимании этого
государства) в определенный промежуток времени и в
отдельно взятой стране. Все аспекты этой культуры, включая и тот, который
интересует нас, содержались и пестовались непосредственно Министерством
Культуры и продуцировали свое творчество по его
заказу.
Все было подчинено цензуре, проверкам и
перепроверкам и так называемым "социальным заказам". Ни джаз, ни
рок-н-ролл официозной культуре не были нужны абсолютно, но так как народ
интересовался этими западными явлениями очень живо, получая информацию по
эфирному радио, из привозимых журналов, книг, грампластинок и т.д., то с этим
ничего нельзя было поделать.
В один прекрасный день всесильный Минкульт вознамерился создать более или менее хороший
суррогат всего, что называлось "джаз" или "рок-н-ролл", а
потом управлять всем этим. Так в музыке, так и в других спектрах культуры,
появились такие понятия как "советская легкая
музыка", "советская эстрада", "советский джаз" и,
наконец, "советские вокально-инструментальные ансамбли, сокращенно – В. И. А. которые играли музыку биг-биг. Их музыканты вполне могли исполнять и рок-н-ролл,
а часто и делали это, но при этом само понятие и словосочетание
"рок-н-ролл" как бы стыдливо умалчивалось. После всех цензурных
рогаток для репертуара, после всех "литованных"
текстов, после разного рода худсоветов и комиссий, на слушателей выплескивалась непроваренная каша
из псевдолюбовной лирики, псевдоромантических бодрячеств и псевдоинтернациональных
хитов.
Случалось, что когда в зрительный зал
случайно попадал западный слушатель, он не мог понять, где же находится: то ли
на каком-то детском мероприятии, то ли на пионерско-скаутском представлении, то
ли на подшефном концерте в больнице для глубоко травмированных людей... Если
все это и пользовалось успехом у слушателей, то исключительно из-за
непритязательного вкуса советских людей, из-за действительно талантливых
исполнителей, которые даже такую жвачку могли сделать удобоваримой и, конечно,
благодаря всем ухищрениям руководителей ансамблей. Но их "бунт, если
таковой и происходил, выражался в том, что они оставляли ансамбли сами или,
после споров с руководством их увольняли. Дальше этого бунт не шел...
Тем не менее, вспомним давнее определение
рок-н-ролла как "музыкального бунта на фоне блюза". Бунт имеется в
виду не просто творческий, когда исполнителю претит музыка, которую он вынужден
исполнять. Это, конечно, протест, но несозидательный.
Поэтому таких музыкантов мы не можем считать истинными, настоящими
рок-н-рольщиками.
А вот музыканты подпольных рок-ансамблей, о
которых мы уже рассказывали, выражали своим творчеством процесс созидательный.
В дальнейшем мы будем говорить, в основном, о них, хотя будем иногда
возвращаться и к ведущим вокально-инструментальным ансамблям, поскольку, как
говорится, из песни (даже из плохой) слова не выбросишь.
Поговорим об истинном рок-н-рольщике,
которым, без сомнения, являлся, да и сейчас является Владимир Рекшан – лидер великолепной рок-группы
"Санкт-Петербург" (если помните, о нем мы уже начинали рассказывать).
С укомплектованным составом ансамбля, который наполовину состоял из
спортсменов-прыгунов, а наполовину из студентов-архитекторов, Рекшан начал репетировать в актовом зале Художественного
училища имени Мухиной, где числился студентом один из участников
"Санкт-Петербурга" – Михаил Марский. Именно
здесь были созданы первые композиции группы: "Сердце камня",
"Осень" и "Санкт-Петербург". Песня "Сердце камня"
была посвящена умершему члену ансамбля "Роллинг-Стоунз"
– Брайану Джонсу. Все композиции были написаны в атакующем стиле и впервые были
исполнены на творческом дебюте "Санкт-Петербурга" на вечере
Психологического факультета Ленинградского Университета.
Начали "Осенью", продолжили
блюзом собственного сочинения, который так и назывался – "Блюз №1".
Далее – "Сердце камня", и все без перерывов. Обалделая публика,
состоявшая из будущих психологов, хлопала неистово.
Следующее выступление – в Академии
Художеств, и опять – сногсшибательный успех. Вот здесь-то как раз, как и в
случае с Аллэном Фридом в Далеком Нью-Йорке и почти 15 лет спустя, тоже было
вырублено электричество, чтобы прекратить рок-н-рольное "шаманство",
поскольку архитектурная публика была ввергнута в некий транс, весьма испугавший
администрацию факультета...
Далее, в тот же промежуток времени было
сенсационное выступление на юбилейном концерте в Мухинском
училище, которое еще больше укрепило престиж ансамбля
как лидера питерского рол-н-ролла.
В то же время усилились попытки официальных
организаций, надзирающих за молодежной рок-культурой,
ввести в определенное русло ширящийся поток
самодеятельных и полусамодеятельных рок-групп. Было
выпущено постановление, запрещающее каким-либо ансамблям исполнять собственную
музыку на собственные тексты публично, постановление, заставляющее регистрировать
свой репертуар в т. н. "домах народного творчества", навязывающее
составам духовые секции и т. д.
Большинство рок-групп было загнано в
подполье, и если они и выступали перед молодежной
аудиторией, то по ночам, тайком. Такие несанкционированные концерты получили
названия "ночников", происходили в случайных помещениях. Там же
проводились и первые совместные международные выступления – т. н. "сейшены" с участием польских рок-групп
"Скальды" и "Тест", где среди других популярных рок-групп
состав "Санкт Петербурга" заметно выделялся.
В результате нескольких реорганизаций,
когда братья Лемеховы, покинувшие ансамбль, были
заменены на музыкантов распавшегося тогда же рок-ансамбля "Славяне":
Николая Корзинина на барабанах и на Виктора Ковалева
на бас-гитаре, что значительно повысило исполнительский уровень
"Санкт-Петербурга". Этому также заметно способствовал и пришедший в
ансамбль пианист и второй барабанщик – Никита Лызлов. Когда же в ансамбль пришел скрипач-виртуоз Никита Зайцев (ныне играющий в ДДТ),
ансамбль достиг пика своих творческих возможностей.
К сожалению, Владимир Рекшан,
обладая авторитарным характером, проявлял сильные диктаторские устремления в
методах руководства ансамблем, что и послужило причиной его распада.
Повторилось, фактически, то же, что уже когда-то произошла с музыкантами Элиса
Купера: они оставили своего лидера и певца и основали собственный коллектив.
Тем более что у питерских рок-подпольщиков появился сильный музыкант с
интересными идеями – пианист-Сергей Курехин...
"Большой Железный Колокол" – так
назвал себя этот осколок "Санкт-Петербурга" в составе вокалиста
Николая Корзинина, Виктора Ковалева – бас-гитара,
Никиты Зайцева – гитара и скрипка, пианиста Сергея Курехина
и Михаила Кордюкова, ударные. Позже Михаил Кордюков получил известность и как один из самых популярных
диск-жокеев Ленинграда. Много лет затем он проработал на радио
"Либерти", вещая на Россию вое новости рок-музыки и интересно
комментируя их.
После очень удачного дебюта "Большой
Железный Колокол" стал, можно сказать, самой популярной рок-группой
города. Произошло это в 1974 году, и через несколько лет удачных выступлений
группу стали именовать просто "Колокол". Первоначальному успеху
группы содействовало, помимо хорошей игры участников ансамбля, и великолепная,
полная новейших идей, игра пианиста Сергея Курехина.
Начинал он свою музыкальную карьеру незадолго до образования
"Колокола" в самодеятельной рок-группе "Пост".
В то же самое время Владимир Рекшан, создатель "Санкт-Петербурга", и не думал
складывать свое рок-н-рольное оружие. Вместе со своим
последним верным бойцом, Никитой Лызловым, который хоть и уступал несколько в
технике юному гению Курехину, но был-таки отменным
пианистом, он набрал других рок-н-рольных рекрутов, и вот обновленный
состав "СПБ", словно наполеоновская гвардия, решил дать новый бой на
сцене рок-н-ролла.
Несмотря на то, что бой весной 1974 года
был, можно сказать, проигран и группа вновь распалась на десять последующих
лет, Рекшан и "СПБ" оказали огромное
влияние на все развитие питерского рока, а вместе с тем – и всего российского
рок-н-ролла. В течение этих 10-ти рок-н-рольных лет бойцы Рекшана
неоднократно пытались встать в полный рост в окопах музыкального небытия, но
каждый раз были вынуждены вновь залечь под шквальным огнем
критики. Наконец, отказавшись от столь громкого названия – "Санкт-Петербург",
– они решили выступить под призрачным именем "Город". Произошло это
уже в промежутке между 82-м и 83-м гг., и опять-таки атака захлебнулась.
Были, конечно, и удачные "бои", и
рейды по тылам других групп и городов, но только к 1987 году, когда в состав
после 13-летнего отсутствия вернулся Никита Зайцев (играющий также в ДДТ и
успевший отпахать срок на зоне за наркотики), группа наконец достигла своего звездного звучания.
Это в полной мере отразилось на серии их
концертов, объединенных общим названием "Comeback". Началась серия на рок-н-рольном фестивале в
Доме культуры железнодорожников, где группа была поставлена в заранее
невыгодное положение: они должны были открывать фестиваль, а значит, быть
подавляемы в головах слушателей всеми последующими напластованиями впечатлений
от ансамблей модных и более оснащенных.
Но, если кто и надеялся, что
"старички" подкачают, то они были разочарованы в своих надеждах – с
первого же номера группа "Город" (экс-"Санкт-Петербург")
выплеснула в зал, набитый до отказа, в основном, молодыми любителями
рок-н-ролла, такой могучий взрыв энергии, что все, кто выступал после них,
выглядели заметно бледнее.
Музыканты вошли в такой раж, что струны на
гитарах рвались одна за другой, но их старая музыкальная подготовка сказывалась
даже в том, что номера не останавливались, а струны на гитарах
восстанавливались по ходу игры. Впервые в Питере такой "номер" со
сменой лопнувших гитарных струн по ходу выступления продемонстрировал
приехавший на гастроли Король Блюза Би Би Кинг, но
ему было много легче, поскольку запасные струны у него всегда имелись в
кармане. В случае же экс-"Санкт-Петербурга" дело обстояло сложнее,
так как у Никиты Зайцева никаких запасных струн в карманах не водилось, поэтому
за струнами бегал "освобожденный" член
группы, экс-барабанщик и пианист, "Никита №2" – Лызлов, без пяти
минут доктор наук, не погнушавшийся быть на побегушках у бывшего зека
"Никиты №1" – Зайцева.
Музыкальный магазин хоть и был неподалеку, но все равно пробежка занимала не менее 10
минут, а останавливаться в момент исполнения номера было нельзя, поскольку
могли попросту смять наступающие на пятки команды молодых рокеров, посему
"Никита №1" отбрасывал свою дымящуюся гитару с оборванной первой
струной, хватался за свою верную скрипку и выдавал на ней такие соляги, что в этот момент даже великий скрипач-джазист
Стивен Графелли мог бы ему уж если не позавидовать,
то искренно посочувствовать.
Пальцы у Никиты Зайцева несколько подзакорели, ибо рукоятка лесоповального топора и
скрипичный смычок – это не совсем одно и то же, посему, когда полетела уже
вторая тонкая струна, он даже не стал снимать гитару с груди, а просто
перебросил ее на ремне за спину. Скрипку со смычком
ему поднесли, словно стакан с водкой, и опять Стивен Графелли
начинал меркнуть на глазах...
И этим не ограничилось: два последующие
раза, когда "летели" струны, "Никита №1" перебрасывал
гитару за спину, и Лызлов умудрялся менять и настраивать струну, находясь за
его спиной и улавливая верный тон настройки в этом кажущемся хаосе звуков. Заведенный все этим донельзя Владимир Рекшан
сорвал пением свои голосовые связки и, так как петь больше не мог, решил
показать молодым, что еще есть порох в рок-н-рольных
пороховницах: выскочив на авансцену, по пояс обнаженный,
он схватил два кирпича, валявшиеся там в виде импровизированных грузов для
микрофонных стоек и, положив их один за другим на колено, перерубил
каратистским ударом ребра ладони.
И все это – в такт громоподобной коде.
Осколки кирпичей полетели в стороны веером. Кое-кому в передних рядах пришлось уворачиваться, а вот один из ламповых усилителей на сцене
не выдержал "артобстрела", и концерт таки пришлось остановить и
объявить перерыв.
"Город" еще
потом много выступал на концертах, ездил на гастроли и участвовал в фестивалях.
Основатель и бессменный руководитель "Санкт-Петербурга" Владимир Рекшан проявил себя и как писатель, и как воспитатель
начинающих рок-текстовиков, и просто как композитор, записав звуковую дорожку к
кинофильму "Панцирь", в титрах которого значится все тот же славный
"Санкт-Петербург".
Полнометражный фильм о "Санкт-Петербурге" был снят в 1986 г. ПО "Видеофильм". Тогда же их эстафету по части названия "Санкт-Петербург" принял один из отколовшихся от "Ленфильма" творческих коллективов, назвав себя ЛПТО "Санкт-Петербург". Это было, так сказать, законное заимствование названия, а из явно незаконных заимствований известна группа "Лже-Санкт-Петербург", а затем даже и "Лже-Санкт-Петербург-2", так что смутное время в России выражается не только в лихих беспределах, но и в лже-именах...
© Рувим РУБЛЕВ, "Новое
Русское Слово", 1-4.09.99 г.
© Р.Фукс, И.Ефимов