* * *

"Я по тебе соскучилась, Сережа,
Истосковалась по тебе, сыночек мой.
Ты пишешь мне, что ты скучаешь тоже,
А в сентябре воротишься домой.

Ты пишешь мне, что ты по горло занят,
А лагерь выглядит угрюмым и немым,
А здесь у нас в городе, в Рязани
Вишневый сад расцвел, что белый дым.

Наступит день, и выгонят скотину.
Зазеленеет в поле сочная трава,
А под окном кудрявую рябину
Отец срубил по пьянке на дрова.

По бугоркам, по низким косогоркам
Плывет, качаясь, распутница-луна.
По вечерам поют девчата хором,
И по тебе скучает не одна.

Идешь домой, облепят словно мухи:
"Скажи-ка, тетя, когда придет Сергей?"
А у одной поблескивают слезы.
Любовь и страсть давно минувших дней.

Ну вот и все, писать тебе кончаю,
Ну до свиданья, сыночек дорогой!
До сентября, до скорого свиданья,
А в сентябре уж ты воротишься домой."

Настал сентябрь, и пишет сын мамаше:
"Напрасно, маменька, ты ждешь меня домой.
Суд лагерей судил меня по-новой,
И не увидеться уж больше нам с тобой.

В этап далекий нас скоро угоняют,
Где срок немалый мне придется коротать.
На Приамурских железных магистралях
Туннель глубокую придется мне копать.

Друзей, подруг, мамаша, мне не надо -
Друзья, подруги позабыли все меня.
Кирка с лопатой - родные мои братья,
А тачка - верная законная жена.

Придешь с работы усталый и разбитый,
А спать придется на каменном полу,
А часовой, паскуда, тварь, не скажет:
"Постой, сынок, соломки подстелю."

Прости ж, мамаша, за все мои ошибки,
За то что я порой не слушался тебя.
Я думал, что тюрьма всё это шутки,
А этой шуткой я погубил себя."

* * *

Вечер лишь только настанет,
С решки не сходит жиган,
Песня о милой свободе
Льется по всем корпусам.

Цирик на вышке кимарит,
Того и гляди - упадет.
Ах! эта песня жигана
Спать никому не дает.

Начальник в своем кабинете
Места себе не найдет.
Ах! эта песня жигана
Всех за живое берет.

Черная роза - измена,
Красная роза - конвой,
Желтая роза - измена -
Нас разлучают с тобой.

Мать по сыночку скучает,
Карточку сына возьмет
И материнской слезою
Все его фото зальет.

Снова по-новой свобода,
Женщины, карты, вино.
Ах! эта жизнь воровская -
Как это все нелегко.

Вечер лишь только настанет
С решки не сходит жиган,
Песня о милой свободе
Льется по всем корпусам.

* * *

Проснешься утром - город еще спит,
Не спит тюрьма, она давно проснулась,
А сердце так в груди болит,
Как будто пламень к сердцу прикоснулось.

Гляжу в окно, мне сильно сжало грудь,
Она болит от нестерпимой боли.
А небо синее чуть-чуть
Напомнит мне, что есть на свете воля.

И от тоски невольно запоешь,
Как будто этим душу обогреешь...
О, вечный страх, что ты в тюрьме умрешь!
А не умрешь - так с горя поседеешь.

Пойдешь гулять, а на тебя кричат,
Ты к этой брани понемногу привыкаешь
И, по привычке, руки взяв назад,
Глаза невольно в землю опускаешь.

А если ты в строю заговоришь -
Тебя из строя выдернут клещами.
А вечерком они к тебе придут,
В холодный карцер вызовут с вещами.

И от тоски ты невольно запоешь,
Как будто этим душу обогреешь...
О, вечный страх, что ты в тюрьме умрешь!
А не умрешь - так с горя поседеешь.

* * *

Нам вчера прислали из Угро дурную весть:
Нам вчера сказали, что Алешка вышел весь.
Как же так, ведь он еще вчера нам говорил:
"Вот сыграю свадьбу, и на недельку загудим."

Но не состоялся это свадебный гудеж,
Потому что Лешке засадили в спину нож.
Потому что - Лешка не в первый раз уже
Зашивает раны свои новые в душе.

Для кого ж он душу, как рубашку, залатал,
Чтобы в пьяной драке его убила сволота!
Если бы не это - мы б к нему на свадьбу шли, -
А с ножом в лопатках мусора его нашли.

Что ж, поубивается девчонка, поревет,
Чуть-чуть посомневается - и слезы оботрет, -
А потом без стука отворит другому дверь...
Ты прости, Алешка, - ну все равно ж тебе теперь!

И однажды ночью ей приснится страшный сон -
Будто к ним в квартиру вновь явился он:
"Замуж за другого ты вышла - не беда,
Но ведь это ж он меня ножом в лопатку, он - тогда!"

И проснувшись ночью, услыхав такую весть,
Побежит на кладбище, - отыщет серый крест
И могильный камень окропит своей слезой...
"Ты прости, Алешка, ты забери меня с собой!

Я тогда не знала - кто тебя убил,
А теперь вот знаю - и нету больше сил,
И ударом в сердце покончу дни свои."
И в одной могиле будут вместе спать они.

Мы их похороним - чего уж тут рыдать!
И в одной могиле они вместе будут спать.
Им людская радость вовсе не видна.
В памяти осталась только белая весна.

* * *

Этап на Север - срока огромные,
Кого ни спросишь, у всех - Указ.
Взгляни, взгляни в лицо мое суровое,
Взгляни, быть может, в последний раз.

А завтра скажут тебе, моя любимая,
Или напишет товарищ мой...
Не плачь, не плачь, моя подруга милая, -
Я не вернусь уже домой.

А завтра я покину Пресню,
Уйду с этапом на Воркуту.
И под конвоем своей работой тяжкою,
Быть может, смерть себе найду.

Друзья накроют мой труп бушлатиком,
На холм высокий меня снесут
И похоронят душу мою жиганскую,
А сами грустно пропоют:

Этап на Север - срока огромные,
Кого ни спросишь, у всех - Указ.
Взгляни, взгляни в лицо мое суровое,
Взгляни, быть может, в последний раз.