* * *

Начальник Барабанов дал приказ.
Чекисты его выполнили враз.
В зону прыгнули солдаты,
Зацепили автоматы.
В БУРы загоняли они нас.

С БУРа выводили нас гурьбой,
По пятеркам становили в строй.
Глухо щелкнули затворы,
И этапом до Печоры
Привезли на станцию Джанкой.

Но мы не растерялися и тут:
Всё равно по десять лет дадут!
Как-то сразу все решились
И на станцию вломились,
Взяли весь козлятник на хомут!

От работы прячемся под нары,
И не в две - в четыре пары.
Нарядила прибегает,
На работу выгоняет,
А мы с ним заводим тары-бары...

Нарядилу лаем в рот и в нос,
Лагерный, ты, сука, хуесос!
Иль не знаешь, что в субботу
Мы не ходим на работу?
А для нас суббота - каждый день!

А если на работу мы пойдем -
От костра на шаг не отойдем,
Перепалим руковицы,
Перебьем друг другу лица,
На костре все валенки сожжем!

Не желаю даже кровному врагу
Выходить работать у пургу.
Стынут ноги, стынут руки,
Я кричу от адской скуки:
"Ой, бугор! Работать не могу!

Колокольчики-бубенчики - ду-ду!
На работу я сегодня не пойду!
Пусть работает железная пила,
Не для работы ведь нас мама родила!

Колокольчики-бубенчики - ду-ду!
Я и завтра на работу не пойду!
А пусть работает железный паровоз,
Ведь для работы ведь он нас сюда подвез!

А колокольчики-бубенчики - ду-ду!
А я и послезавтра на работу - хуй пойду!
А пусть работает тот старенький медведь,
И не хуй ему по лесу реветь!"

* * *

По широкой Амурской дороге
Молодой Кучеренко шагал,
Воружённый наганом и финкой,
И такую он речь напевал:

Посещал я кафе, рестораны,
Часто-часто я в карты играл,
Воровством, грабежом занимался,
Из-под выстрелов часто бежал.

А теперь я лежу в лазарете,
Пулю вынули мне из груди.
Каждый знает меня на примете,
Что разбойником был на пути.

Одиночка моя, одиночка,
До чего ж ты меня довела!
Иссушила мне грудь молодую,
Рано-рано в могилу свела...

Не дождусь я того воскресенья,
Когда мать на свиданье придет.
И своей материнской слезою
Молодую мне грудь обольет.

Пойте, пейте, друзья, веселитесь,
Вспоминайте вы друга своего -
Был когда-то простой Кучеренко,
А теперь расстреляли его.

* * *

Север, Север - далекие страны!
Север, Север - родные края!
Над кроватью, склонившись, рыдает
Молодая девчонка одна:

"Ах, как рано я матерью стала!
Ах, как рано я стала гулять!
Полюбила отца - наркомана
За его раскумаренный взгляд!"

Мальчик вырос сам собою,
Стал все улицы посещать,
Стал девчонками увлекаться,
Научился курить и бухать.

"Что с тобою, мой маленький мальчик?
Если болен - врача позову..."
"Мама, мама, мне врач не поможет -
Я влюбился в девчонку одну.

Мама, у нее - модная стрижка,
Голубые, как небо, глаза,
И похожа она на парнишку,
Да веселая как стрекоза."

"Понимаю, мой маленький мальчик,
Ведь я тоже была молода -
Полюбила отца-хулигана
За его голубые глаза.

Разрешаю, мой маленький мальчик,
Полюбить голубые глаза,
Но скажу тебе, мой маленький мальчик,
Это - дочь твоего же отца!"

Любит мальчик эту девчонку,
Смотрит ей в голубые глаза...
Но, однажды, сказала девчонка:
"Милый братец, люблю я тебя!"

Не играйте, гитарные струны,
Не тревожьте парнишки покой -
Он сегодня убил ту девчонку,
А на утро покончил с собой...

Север, Север - далекие страны!
Север, Север - родные края!
Над кроватью, склонившись, рыдает
Молодая девчонка одна:

"Ах, как рано я матерью стала!
Ах, как рано я стала гулять!
Ах, какая я мать молодая,
Но парнишку должна воспитать!"

* * *

На Арсенальной улице
Я помню старый дом
С широкой темной лестницей,
С решетчатым окном.

Войти в тот домик стоит рубль,
А выйти - два рубля.
И если есть на роже дубль,
То будешь без дупля.

Веселые там мальчики,
Девчата хороши -
Не суй им в ротик пальчики,
Записки не пиши.

Там шлют <нрзб>
Шпиляют в терц и рамс,
А я привык у бабушек
Раскладывать пасьянс.

Разложишь - не разложишься,
Все масти не туда,
У милой дамы рожица
Скривилась от стыда.

Все карты из газетины,
Наверное, дело в том -
Такие уж заведены
В старинном доме том.

Пока сыграешь партию,
Узнаешь кто и где
Создал в подполье партию
А кто сейчас в беде.

Я стал силен в политике,
А в картах стал гроза.
Эх, братцы! Помогите-ка
Нажать на тормоза!

Прошли года, по полюшку
Собрал я два рубля,
Купил билет на волюшку,
И вот пред вами я.

На Арсенальной улице
Я помню-таки старый дом
С широкой темной лестницей,
С решетчатым окном.

* * *

Летит паровоз по долинам по взгорьям,
Летит он неведомо куда.
Мальчонка назвал себя жуликом и вором,
И жизнь его - вечная тюрьма.

Постой, паровоз, не стучите, колеса,
Кондуктор, нажми на тормоза...
Я к матери родной, больной и голодный,
Хочу показаться на глаза.

Не жди меня, мама, хорошего сына.
А жди меня - жулика, вора...
Меня засосала тюремная трясина
И жизнь моя - вечная тюрьма.

А если посадят меня за решетку -
В тюрьме я решетку пропилю...
И пусть луна светит своим продажным светом,
А я все равно же убегу.

А если заметит тюремная стража,
Тогда я, мальчонка, пропал!
Тревога и выстрел, и вниз головою
С баркаса я сорвался и упал.

Я буду лежать на тюремной кровати,
Я буду лежать и умирать...
А ты не придешь ко мне, милая мамаша,
Меня обнимать и целовать.

Летит паровоз по долинам, по взгорьям,
Летит он неведомо куда.
Мальчонка назвал себя жуликом и вором,
И жизнь его - вечная тюрьма.

Постой, паровоз, ну, не стучите, колеса!
Кондуктор, нажми на тормоза!
Я к матери родной с последним поклоном
Хочу показаться на глаза.