|
АРКАДИЙ СЕВЕРНЫЙ |
|
Дополнительная информация
|
|
|
|
|
А. Северный, нач 70-х г. |
Р. Фукс |
Дом №25 по Ропшинской ул. (снимок 2006 г.) |
|
Рудольф
Фукс Мне было немножко обидно за наш Питер: не было у нас своего Высоцкого. И мне тогда казалось, что это вполне возможная вещь – вырастить в своем питерском коллективе фигуру, способную соперничать с самим Высоцким. Я имел в виду Аркадия. По своим чисто внешним проявлением исполнительского таланта он, если и проигрывал Володе, то не так уж и много. Проигрывал он ему бесконечно в том, что сам не писал песен. Аркадий был великолепный исполнитель-фольклорист, но не больше. И я подумал, что мы сможем восполнить этот (как, впрочем, оказалось, невосполнимый) пробел в Аркашиных способностях, если гуртом начнем писать для него песни, куплеты, шутки, конферанс и т. п. и будем отдавать это все ему, чтобы он выдавал за своё, так сказать, творческое наследие. Я поделился идеей с некоторыми поэтами из числа пишущих "в стол", с бардами, просто с любителями его творчества и ревнителями его прошлой славы. Идея была принята с энтузиазмом хотя бы уже потому, что так или иначе имела в виду возвращение Аркадия на подпольную сцену магнитиздата. Побудив к действию других, я и сам засел за сочинение для Аркадия целого сценария, построенного вокруг серии старых одесских песен, накопившихся в наших коллекциях за тот промежуток времени, что Аркадий отсутствовал среди нас. Сценарий назывался на одесском жаргоне: "Ви хочите песен? Их есть у меня". Название пародировало известный старинный романс "Вы просите песен? Их нет у меня" (да простят меня любители этого жанра). Аркадий ничего не подозревал. Он спокойно себе работал, штудировал английский в предвкушении грядущей командировки, а тем временем на него трудилась целая бригада подпольных авторов. Наконец, мой сценарий был закончен. Я позвонил Аркадию на работу, и мы условились о встрече. С волнением следил я за тем, как Аркадий читает протянутые ему листки бумаги с текстом сценария и песен. Ни он, ни я, конечно, не знали, что в этот момент решается его судьба: или оставаться начальником экономического отдела, а в этом случае, он, возможно, был бы жив и сейчас, или возвращаться в магнитиздат, чтобы стать тем, чем он и стал впоследствии – Королем подпольной песни, но, увы, мертвым королем. Тогда все зависело от того, понравится или не понравится ему сценарий. Поначалу он читал довольно хмуро, но постепенно сосредоточенность его пропадала, он начал улыбаться, а затем и просто захохотал. Еще бы, ведь рассказ в сценарии велся от имени старой одесской бандерши тети Беси, которая вспоминала свою бурную еще дореволюционную молодость и перемежала рассказ песнями типа "Алеша-ша, возьми полтона ниже", "Луною озарились хрустальные воды" и т.п. По ходу сценария появлялся ее внебрачный сыночек Моня, их соседка тетя Хая, старый добрый Езель и прочие одесские персонажи, роли которых должен был исполнить сам Аркаша с песнями, шутками и т.д. И Аркаша, как говорится, сломался. Руки его сами потянулись к гитаре, сиротливо стоявшей в углу, и... репетиция началась. Правда, репетировать Аркадий не любил. Он принадлежал к той породе людей, которые все делали "на раз", а все последующие попытки что-либо исправить или переделать оборачивались разочарованиями и обидами, поскольку результаты их обычно были хуже исходных, черновых, но первоначальных. ©
Рувим Рублев "Король
подпольной песни",
"Новая Газета", New-York, май-июнь 1981 ___________________________________ – У меня давно назревала идея сделать не просто записи блатных песен, а как-то их обыграть. Такая идея была просто востребована временем. Желание противостоять культуре официальной, с одной стороны; с другой – поддержать и поднять нашу подпольную, блатную... Аркадий, с его уникальной манерой исполнения, для этого подходил как нельзя лучше. Но, надо сказать, что сам Аркадий знал не так уж много песен, и, в основном, больше студенческих, дворовых, а не блатных. Когда мы начали записываться, я стал подбирать для Аркадия песни из своей коллекции. Коллекцию я собирал еще с юности, мне тогда попали в руки настоящие лагерные песенники. Потом и сам сочинял кое-какие... И вот, наконец, созрели эти "литературно-музыкальные" композиции... А сочинял я эти сценарии... На ходу сочинял, в автобусах, придет какая-то мысль в голову – запишу. На кульмане писал, на работе – в "Ленпроекте"... ©
Рудольф Фукс: "Со
временем я расскажу всю правду". "Челябинская неделя",
№46, 2002 г. В. П. Шмагин К концу 60-х годов Р. Фукс собрал огромную коллекцию магнитофонных записей, текстов песен и множество пластинок. Мое знакомство с Фуксом состоялось осенью 1971 года. Невысокого роста, в очках, Фукс был очень живым и энергичным. Каким-то образом все музыкальные новинки, доходящие до Ленинграда, попадали сначала к Фуксу. Он часто говорил, что собрал очень много, что блатные песни – это народный фольклор, что надо бы это как-то оставить для потомков. Потом у него появилась идея найти хорошего исполнителя и записать все имеющееся в хорошем качестве. Осенью 1972 года он нашел исполнителя песен -это был Аркадий Дмитриевич Звездин, который к этому времени уже имел псевдоним Северный. Первый домашний концерт Северного состоялся у Толмачева* по сценарию, написанному Р. Фуксом. Концерт продолжительностью 1 час состоял из 18 песен, которые разбавляли рассказы и комментарии из истории Одессы и жизни одесситов. Концерт имел потрясающий успех. Проникновенный бархатный баритон Северного, мастерское исполнение, одесский акцент, интересные сюжеты рассказов придали своеобразный колорит концерту, и он молниеносно разошелся среди любителей звукозаписей. © В.
П. Шмагин "Северный
Фукс","Вне закона" №16, 2000 г.
*) Комментарий Р. Фукса к рассказу В. П. Шмагина: "Это Шмагин чего-то напутал. Толмачев много писал Высоцкого, это верно, но Северного я записывал у себя." © Рудольф Фукс: "Со временем я расскажу всю правду". "Челябинская неделя", №46, 2002 г.
В известном на настоящий момент архиве Р.
И. Фукса полного сценария этого концерта нет. Тексты песен, исполненных
здесь, содержатся в нескольких разных тетрадях. Расположены они следующим
образом:
|